Доступная среда Версия для слабовидящих
+7 (4012) 64 78 90
Калининград, ул.Б. Хмельницкого, 61а
>
Март293031Апрель123456789101112131415161718192021222324252627282930Май12345678910111213141516171819202122232425262728293031Июнь123456789101112131415161718192021222324252627282930Июль12345678910111213141516171819202122232425262728293031Август12345678910111213141516171819202122232425262728293031Сентябрь123456789101112131415161718192021222324252627282930Октябрь12345678910111213141516171819202122232425262728293031Ноябрь123456789101112131415161718192021222324252627282930Декабрь12345678910111213141516171819202122232425262728293031Январь12345678910111213141516171819202122232425262728293031

Новости: 19 Июля 2019 года

 Рубрика: Актуальное интервью 

Мало знать, что Вивальди был не танкистом, а композитором
Интервью Портала «Выходной»

Вильгельмас Чепинскис и Виктория Чепинскене — об известных скрипачах, важности классической музыки и российской публике.
20.07.19 в Калининграде стартует XVIII Международный музыкальный фестиваль «Бахослужение». Открывать его будут гости из Литвы — Вильгельмас Чепинскис, закончивший в свое время известную нью-йоркскую Джулиардскую школу музыки, Литовскую музыкальную академию, бравший уроки у Ицхака Перлмана, и его супруга, победительница конкурсов в Литве и Италии Виктория Чепинскене. Перед концертом артисты дали интервью корреспонденту портала «Выходной».
Вильгельмас, некоторые творческие люди (и не только музыканты) довольно болезненно реагируют, когда их с кем-то сравнивают. Дескать, я и сам индивидуальность. А как относитесь вы к тому, что вас сравнивают с Паганини или Хейфецем?
Даже неловко становится, когда кто-то так говорит. Никто не знает, как играл Паганини, но все знают, как играл Хейфец. Он был моим кумиром с детства, я слушал много его записей. И когда Менухин в 1998 году написал про меня, что я своей игрой напомнил ему о фантастической игре Хейфеца, это было очень приятно. Но я стараюсь быть индивидуальностью, найти свой звук. В игре на скрипке это самое главное.
Хейфец начал учиться игре на скрипке в три года, Крейслер — в четыре, вы, насколько я знаю, тоже в четыре. Имеет ли значение возраст, с которого начинаешь заниматься?
Думаю, да. Скрипкой и фортепиано нужно начинать заниматься как можно раньше.
Зачастую у детей нет склонности к игре на музыкальных инструментах. Как им привить желание и усидчивость?
Этого я не знаю. У меня трое детей: мальчик тринадцати лет, и две девочки — три и полтора года. Мы с женой занимаемся с ними, младшая уже берет скрипочку и что-то делает. Это самое трудное — разглядеть в ребенке талант.
Вы как-то мотивируете своих детей?
Специально — нет. Но когда средняя дочь была маленькой, мы с ней слушали классическую музыку, Моцарта, например. Даже танцевали, держа ее на руках. То же самое я стараюсь делать и со второй девочкой. Ведь подтверждено: когда ребенок слушает классику, он развивается намного быстрее — и моторика, и интеллект.
Много ли вам приходилось заниматься, когда вы начинали свою музыкальную карьеру, и сколько часов в день вы работаете сейчас?
Сейчас немного, дети и концерты отнимают время. Когда я в 2004 году возглавил оркестр Сamerata Klaipeda, то стал меньше заниматься. Виктория тоже — в свое время она упражнялась очень много, но став мамой, поняла, что совмещать музыку и детей нелегко. Поэтому концерт в Калининграде для нас — почти медовый месяц (смеются).
Но в детстве мы с папой, он был моим педагогом, занимались каждый день по три часа. А после уроков брали лыжи, ходили в лес.
А у Виктории как это происходило?
У Виктории был хороший, требовательный педагог в музыкальной школе. Родители у нее не музыканты, но папа следил за ее занятиями строго. Иногда она пиликала какую-то ерунду, чтобы отделаться, но папа был доволен — девочка играет. Помимо музыки, она занималась конным спортом: однажды пришла с каких-то соревнований с серьезной травмой пальца, но никому об этом не сказала и играла на конкурсе — вышла в финал. В другой раз упала с лошади на голову, полгода не могла двигать шеей, и тоже скрыла это от всех. Настоящая любовь к музыке пришла позже, когда Виктория поступила в музыкальную академию, встретила моего папу. У нее появился другой взгляд на музыку.
Обычно тем, кто хочет добиться определенной цели, приходится от чего-то отказываться. От чего пришлось отказаться вам?
Не могу сказать, что у меня было плохое детство, я вспоминаю его с теплом. Но главное место занимала скрипка. Папа говорил: «Пока мы не позанимаемся, никуда не пойдем». А потом начались концерты — в десять лет я выступал с национальным симфоническим оркестром, играл второй концерт Венявского — и уже не стало времени думать про что-то. У меня не было выходных — есть концерт, нет концерта, суббота, воскресенье, я все равно занимаюсь. Если пропускаешь один день, чувствуешь себя как-то странно, вину свою чувствуешь. Я знал, что у меня нет другого выхода. Это как воду пить — нужно.
В 2006 году я писал много аранжировок для скрипки и оркестра, занимался делами, связанными с финансами и менеджментом оркестра. Даже сетчатка глаз отклеилась от напряжения. Позже пошли дети, я стал меньше упражняться. А теперь я играю там, где мне интересно, общаюсь с людьми, которые мне приятны, с которыми есть контакт.
Что, по вашему мнению, самое важное для музыканта, если он хочет добиться успеха?
Музыкант должен понимать, как и почему он хочет играть. Допустим, скрипачи — игра на скрипке это пение, голос. Сегодня много музыкантов, которые прекрасно играют, но индивидуального звука им не хватает. Чтобы его формировать, надо уметь слышать и понимать, что ты хочешь сделать. Крейслер, Хейфец, старые мастера — когда их слушаешь, понимаешь, что они не играют, а поют, вкладывая смысл в каждую мелочь. Я играл много произведений, с разными музыкантами, но считаю, что еще мало понимаю. Кто может сказать, как правильно играть Брамса?
Наверное, только сам Брамс?
А может, и сам Брамс не знал! (смеется). Это же гениальные люди...
Какова ваша главная жизненная цель, в каком случае вы поймете, что ее достигли?
Это самый сложный вопрос. Хотелось бы, чтобы в семье все было хорошо, чтобы не было войн. Когда я пишу музыку, я стараюсь, чтобы в ней было как можно больше света, гармонии. Но главная цель — вырастить детей хорошими людьми, а потом все остальное.
Вильгельмас, вы выступали с такими прославленными музыкантами, как Спиваков, Башмет, Кремер. Подобное сотрудничество — всегда новый опыт. Что из него вынесли вы?
Сотрудничество с такими артистами — сокровище. Не только руку пожать, сказать пару слов, но и играть вместе на сцене — запоминается на всю жизнь, дает уверенность в своих силах. Все эти люди — большие эрудиты. Хейфец, например — целая энциклопедия. И это чувствуется в его игре. Был такой скрипач Тоша Зайдель, он учился с Хейфецем у Леопольда Ауэра. Зайдель очень много занимался, но мало интересовался окружающим миром. Он был феноменальный музыкант, его называли демоном скрипки, а Хейфеца — ангелом скрипки. Потом они уехали в Америку, Хейфец стал одним из величайших исполнителей, а Зайдель закончил в каком-то голливудском оркестре. Я не знаю, почему так произошло. Когда читаешь, что Бетховен использовал в своем творчестве греческий гекзаметр, это не дает прямой пользы, но начинаешь понимать, почему он написал какую-нибудь увертюру или «Эгмонта».
Как вы относитесь к таким популяризаторам классической музыки, как Ванесса Мэй? Нужно ли, по вашему мнению, осовременивать классику, делая ее более доступной для понимания? Или, может быть, необходимо воспитывать слушателей, поднимая их до уровня классики?
Мне такая музыка не нужна. Но тут каждый решает сам, главный судья музыканта — это публика. Ванесса Мэй хорошая скрипачка, она в Нью-Йорке училась, но все-таки ей, наверное, чего-то не хватает, чтобы конкурировать с Вадимом Репиным. Поэтому она поняла, что лучше сделать такую карьеру, чем играть на студенческом уровне в Венской филармонии концерты Бетховена. Конечно, то, что люди, которые никогда не были в филармонии, знают Ванессу Мэй и «Времена года» Вивальди — это уже плюс. Они хотя бы понимают, что Вивальди был не танкистом, а композитором. Но этого мало.
Мне нравится, что в России публика не дошла в своих вкусах до уровня, когда Вивальди свободно сочетается с «бумс-бумс-бумс». Европа и Америка из классики уже давно делает поп-музыку. Конечно, это шоу-бизнес — тебя слушают десятки тысяч человек, а не двести-пятьсот. Но я считаю, что это неправильно.
Значительная часть аудитории нашего портала — молодые люди от двадцати до тридцати лет. Как бы вы объяснили им, почему нужно слушать не только рэп, но и классику?
Это сложно, особенно если человек знает три ноты, и ему этого хватает. Чтобы понимать классику, нужно над собой работать. Слушатели должны приходить на концерты подготовленными. Если бы вокруг не было рэпа, а играла классика, люди могли бы развиваться. А так везде, где бы мы ни находились — в кафе, магазинах, на улице — слышим: «Не любил я», «бумс-бумс-бумс». Современное поколение не отличает филармонию от фисгармонии, но Россия всегда была одним из самых крупных культурных центров, поэтому если вы сумеете сохранить культуру, есть шанс что-то изменить.
С чего нужно начинать тем, кто хочет ближе познакомиться с классической музыкой?
Можно слушать медленные части музыки эпохи барокко, Моцарта или какую-то легкую, мелодичную музыку. Не надо финал шестой симфонии Чайковского, это очень сложно. Классика должна звучать с раннего детства, тогда ее можно научиться любить.

Виктория Берг
Фото - old.nmkmurov.ru